это малое количество слоёв. Она надевает нижнюю рубаху почти на голое тело, а поверх неё сразу диль, причём иногда это укороченный, верхний диль! Я не обнаружил в её гардеробе ни намёка на подоплёки, рукава или нижние юбки. При такой умеренности удивительно, почему у Императорской четы только два сына

,

да и те близнецы. Впрочем, как известно тем, кто читает заметки на сайте самой Хотон — хон, она пользуется особым пластырем, позволяющем не задумываться о последствиях мужниных интересов. Этот пластырь, наклеенный почти под мышкой, она мне охотно показала, бесстыже закатав рукав.

Я знаю, что многие мои читатели открыли эту страницу с одной — единственной целью: выяснить наконец, устрица Хотон — хон или нет. Так вот, дорогие мои, не всё так просто. Стоило мне заговорить на эту тему, Хотон — хон проявила себя как истинная леди, засмущавшись и предложив мне как мужчине обсудить сей вопрос с Ахмад — хоном, который, по её словам, и является ключом к разгадке этой тайны. Так что в ближайшее время у нас на главно

й

странице появится вторая часть описания быта Императорской семьи —

от лица самого Ахмад — хона.

Обычно, приходя в дом к известным людям, я готов к тому, что мне откроются семейные тайны или тёмные секреты благороднейших из муданжцев. Однако я привык выискивать намёки и зацепки самостоятельно, изучая положение вещей и случайно оброненные фразы. С Хотон — хон же всё случилось ровно наоборот. Она с удовольствием и даже, как мне показалось, с гордостью рассказала мне, как ей пришлось обустраивать дом, в то время как муж денно и нощно пропадал на работе, как она вынуждена пренебречь собственными интересами ради малолетнего князя, как она помогает старшему сыну в учёбе и —

клянусь своим писательским талантом! —

завтракает с матерью мужа! Любая взятая наугад столичная жена продала бы любимые бусы, но скрыла, что ей приходится подвергаться таким унижениям. Однако Хотон — хон произвела на меня впечатление женщины, исключительно довольной жизнью.

Круг общения Хотон — хон тоже весьма неординарен. Чего стоит уже упомянутая мать Императора, много лет назад бросившая мужа и ныне живущая в одиночестве на северо — западном побережье океана, занимаясь там ловом рыбы и выделкой оленьих шкур. Мне удалось выяснить, что в молодости у неё было прозвище Скорпена —

за особую сноровку при ловле этой разновидности рыб, и за ядовитый язык (последнее подтверждаю на собственном опыте). Также среди подруг Хотон — хон обнаружились земная целительница, красотка с Восточных островов, гарнетская эмигрантка —

жена наёмника и рыночная торговка с глухим именем, правда, исключительно одарённая по части рукоделия. Фотографии см. ниже.

"

Какая пошлость!

"

-

воскликнули бы многие читательницы, если бы я на этом закончил перечисление. Однако столь разношёрстный круг знакомств дополняет не кто иной, как Властелин Битвы и Повелитель Подземного Царства Ирлик — Мангуст, собственной персоной заглянувший на огонёк прямо во время интервью. Да — да, я имел прекрасную возможность лично удостовериться в правдивости рассказов о дружбе Ирлик — хона с Императорской семьёй. Особо примечательным показался мне тот факт, что визит Ирлик — хона не вызвал какого — либо ажиотажа со стороны Хотон — хон и даже матери Императора. Было совершенно ясно, что бог зашёл в гостиную по привычке, чтобы поговорить с Императором о каких — то государственных делах. Однако Императора там не случилось

,

и Хотон — хон, вместо того, чтобы позвать мужа заступиться за неё перед лицом грозного бога, по — дружески предложила самому Мангусту зайти к Ахмад — хону в кабинет, обосновав это тем, что

"

муж будет рад повидаться

"

И что самое потрясающее, Ирлик — хон именно так и сделал! И вот что я вам скажу, дорогие читательницы: какая из вас не променяла бы пару подобающе высокопоставленных подруг на возможность между делом обсудить новое платье с богом?

Но перейдём теперь собственно к платьям…

"

На этом я читать заканчиваю, потому что дальше следует нудный перечень моих предпочтений в одежде и интерьере.

— Ну я попала, — только и выдавливаю я.

— А по — моему, смешно! — щерится Кир.

— Смешно — то смешно, — сетую я, — только вот теперь меня на весь Муданг ославили, что я некрасивая, бесстыжая и ни разу не благородная дама.

— Да вы не понимаете, — Кир давится смехом, еле выговаривая слова. — Теперь ведь все эти тётки будут

вынуждены

стать такими же!

Я начинаю подыскивать слова, чтобы выразить свой скепсис, когда в мой кабинет, где мы с Киром читали статью, врывается Азамат, размахивая незакрытым буком.

— Лиза, ты это видела?! Каков нахал!

— Интервью — то? Да вот, только что. Ты будешь ему морду бить?

— Морду — не морду, а что — нибудь прищемлю, — свирепствует Азамат, забыв даже ужаснуться моему предложению. — Нет, ну что за хам! Он даже не поинтересовался, хочу ли

я

давать ему интервью! Просто взял и анонсировал!

Я выпрямляюсь.

— Погоди, так ты из — за этого тут буянишь? Что он тебя не спросил?

— Ну да! — восклицает Азамат, в широком жесте едва не раздолбав бук о край смотрового стола. — Как он смеет обещать публике моё выступление, если только я решаю, когда и в какой форме обращаться к людям!

— А тебя не смущает, что он написал, будто у меня большая задница и унылая физиономия? — начинаю закипать я.

Азамат тормозит посреди комнаты и хмурится.

— Он такое написал?

Я молча отбираю у него бук и указываю на пассаж, где повествуется о моём внешнем виде.

— Рыбонька, так это же хорошо! — успокаивает меня Азамат. — То есть, странник, конечно, хамло, и ты у меня самая прекрасная, и никакие героини баллад тебе на подкладку не годятся. Но ты подумай о тех женщинах, которые это читают сейчас по всей планете! Ведь для них это значит, что не нужно морить себя голодом, чтобы походить на «тощую землянку», да и былинной красавицей быть не обязательно! И о мужчинах тоже подумай. Если дамы сбавят количество слоёв одежды да поменьше будут ругать мужей, может, у нас демографическая ситуация улучшится хоть чуть — чуть, а то последние два века рождаемость ведь очень низкая.

— О мужчинах ты сам подумай, — ворчу я, хотя точку зрения Азамата в принципе понимаю. — Раз такой заботливый, иди сам и поболтай с этим странником про то, как правильно с женщиной в постели обращаться. Вот тебе и прирост населения…

Азамат кривится и чешет в затылке. Кир давится хохотом, зажав рот кулаком, чтобы не привлекать внимание родителя — ещё решит, что ребёнку нечего делать при таком взрослом разговоре.

— Что — то в этом есть, — неохотно признаёт Азамат. — Я подумаю. Может, и правда, черкану ему что — нибудь. Хоть ссылку на этот ваш с Гарнеткой проект дам… Боги, Лиза, кто бы мог подумать год назад, что вся планета будет интересоваться моей личной жизнью! Ладно, пойду пообщаюсь с автором сего опуса, — он щёлкает по крышке бука с такой силой, что она захлопывается.

Когда Азамат выходит, я вздыхаю с облегчением: по крайней мере, он не зациклился на том, что Ирлик всё — таки сначала пришёл ко мне, а уж потом к нему. Есть надежда, что приступ ревности хотя бы временно прошёл. Но страннику своими руками бы бороду выдрала за то, что разболтал, если б только не была уверена, что он и об этом статью напишет, и гораздо более скандальную. Хорошо хоть побоялся Ирлика, не стал намекать на неподобающие связи. Хоть бы уже этот Ирлик со своей законной женой помирился, вот я бы вздохнула свободно!

Глава 28

Алтонгирел был зол. Он был зол ещё когда я несколько дней назад звала его благословить умирающего старичка из его опеки. А вчера он просто рвал и метал настолько буйно, что Эцаган вместе с Айшей закрылся на кухне и работал из дома, потому что проходить мимо неистовствовующего духовника было страшно даже ему. Сегодня, когда я шла на работу мимо их дома, видела, как Эцаган принимает коробки у курьера из посудной лавки. Видать, Алтоша и до кухни добрался…