В общем, день прожит не зря, особенно после ударного обеда в каком-то невероятно пафосном ресторане. Едальню выбирал Тирбиш, который везде, где бывает, планомерно исследует меню и обязательно пробует все незнакомое в целях самообразования.

Но самое интересное ожидает меня по возвращении на корабль. Моя каюта завалена коробками, коробочками и коробуськами так, что я еле могу войти. Сначала решаю, что это мое медицинское добро, хотя я четко указывала сложить его в пустующих каютах рядом, чтобы я могла спокойно все рассортировать и распихать. Но, открыв ближайшие две коробки, понимаю, что эти предметы не имеют к медицине никакого отношения: в одной какая-то одежда, в другой банные принадлежности… и это точно не мое. У меня могли бы возникнуть кое-какие догадки о происхождении даже такого количества неизвестных вещей, если бы я не прочла по бирке, что гигантская коробка вдоль стены содержит в себе комод. Кажется, кто-то попал не туда. В легком замешательстве отправляюсь на поиски капитана.

Он обнаруживается в кухне за поглощением неизвестного мне овоща, похожего на корень петрушки.

— А, Лиза… — говорит как-то неуверенно. — Ну как, вам все удалось купить, что хотели?

— Да, и даже больше. Слушай, а что это такое у меня в каюте?

Он совсем теряется.

— Э-э… в смысле?

— Там куча каких-то коробок с чьими-то вещами.

Он моргает пару раз со странным выражением.

— А вы… в них заглядывали?

— Ну я открыла две ближайшие с уголка, поняла, что это не мое, и закрыла.

Господи, неужели трудно объяснить? Вряд ли такому явлению может быть много разных причин!

— И там еще мебель какая-то, — добавляю для убедительности. Ну должен же он знать, откуда это! Кроме него, ведь никто мою каюту открыть не мог.

Азамат нервно сглатывает.

В этот момент из кухни выходит Алтонгирел, в одной руке держа пиалу с чем-то жидким, а другой набивая что-то в мобильник.

— Ну чего, подарил подарки? — спрашивает на всеобщем, не поднимая головы, видимо, переключиться не успел на нужный язык.

Азамат закрывает глаза и прерывисто вздыхает. И тут до меня начинает доходить.

Ой-йопт-что-ж-я-такая-ду-у-у-у-у-у-у-у-ура!!!

Так, только не давать сатисфакции Алтонгирелу. Пусть думает, что у нас все прекрасно и полное понимание.

Пользуясь тем, что духовник все еще смотрит в телефон, молча хватаю Азамата за руку и тяну в сторону двери, обильно жестикулируя. Он послушно выбирается из-за стола и вслед за мной выскакивает из столовой. Алтонгирел так нас и не замечает, занятый топтанием по клавишам. Теперь, в коридоре, меня начинает разбирать хохот, когда я понимаю, как все это должно было выглядеть со стороны. Я так смеюсь, что еле могу стоять, и в то же время понимаю, что Азамату моя пантомима должна сильно действовать на нервы, особенно в свете только что произошедшего конфуза. В итоге просто вешаюсь ему на шею и продолжаю хохотать до слез, икоты и боли в животе.

Когда наконец обретаю способность стоять сама, Азамат уже готов вызывать психовозку, хоть и не знает, что это такое. Да уж, какой бы реакции он ни ожидал на свои дары, я отколола нечто совершенно иное.

— Так это что, все подарки мне? — говорю между иканиями, вытирая глаза.

— Ну да, — отвечает он жалобно.

— А почему так много? — еле выговариваю. Хочется еще спросить, а почему там мебель, но у меня в данный момент ограниченная способность к членораздельной речи.

— Вы считаете, что много? — поднимает брови Азамат.

— А ты — что мало?! — выдавливаю сквозь новый приступ хохота. Приходится упереться руками в коленки, чтобы устоять.

— Да там всего около пятидесяти предметов, — смущенно говорит мой супруг.

— Всего?! — взвываю и захожусь кашлем. Господи, я пару лет так не ржала. Вот вечно так, когда нельзя…

После небольшого приступа кашля ко мне возвращается человеческий облик, но глаза приходится вытирать снова. Несчастный Азамат стоит и смотрит на меня с совершенно убитым видом. Бедняга, какая же у него жизнь жестокая.

— Ну пошли, — говорю, — буду распаковывать.

— А я-то зачем? — моргает он. Решил, наверное, что жена вознамерилась поставить личный рекорд по заведению его в тупик.

— Ну как, а кому я буду спасибо говорить? У нас принято открывать в присутствии дарителя.

Он только пожимает плечами и послушно идет за мной.

Глава 13

Оставляю Азамата переминаться в дверях, а сама, с трудом найдя между коробками место для ног, принимаюсь распаковывать. Начинаю с той, где видела одежду — можно сразу будет убрать в шкаф и освободить пространство.

Там не просто одежда. Там платья. Длинные, тонкие, из яркого тамлингского шелка всех цветов радуги — к счастью, не больше двух цветов на платье. Их там штук двадцать, наверное. У меня аж в глазах рябит. Вытаскиваю подряд, прикидываю на себя — как раз должно быть. Боже мой, я не носила таких с двадцати лет! Хочется немедленно влезть во все сразу, но я тогда до ночи не управлюсь с подарками.

— Какая невероятная красота! — решаюсь наконец разбавить словами нечленораздельные восторженные звуки, которые издаю с момента извлечения первого платья.

Азамат вздыхает с облегчением. Неужто думал, что мне может не понравиться?

— Сейчас померить? — спрашиваю напрямую.

— Да вы устанете столько мерить, — поднимает брови.

— Ладно, будем постепенно, — охотно соглашаюсь я и аккуратно сгружаю все содержимое коробки в шкаф. Собственные покупки я еще не разбирала, так что там пока есть место.

В соседней упаковке — примерно полкубометра размером — как я уже знаю, всякие шампуни и прочие гели. Я распаковываю ее больше для вида, и так понятно, что мне теперь на пару лет хватит. Сверху несколько флаконов разных средств той же фирмы, какой у Азамата бальзам, под ними невероятно дорогие кремы, потом… да тут все на вес золота. Мне даже как-то неудобно становится, я явно стою дешевле, чем все, что тут напихано.

— Тут целое состояние, — говорю благоговейным шепотом. — Мне страшно представить, сколько все это стоило…

— Что-то не так? — переспрашивает Азамат.

— Нет-нет, — говорю быстро. — Все прекрасно. Просто так много… и все такое дорогое…

Его явно напрягает моя растерянность, а я не могу найти в себе сил с ней справиться. Не знаю, как правильно радоваться, чтобы ему было приятно. Ладно, будем действовать на физиологию.

— Иди сюда, — маню его рукой, чтобы нагнулся.

Он наклоняется ко мне, всем своим видом выражая стремление хоть что-то понять в моем поведении. А я прихватываю его под скулы и целую в обе щеки.

— Спасибо тебе, солнце, — говорю растроганно. И еще обнимаю для пущего эффекта. Когда отпускаю, в глазах у него звездное небо — никакого космоса не надо. И руки дрожат слегка. Ого, да он так не доживет до тех пор, когда я закончу все подарки смотреть.

— Я рад, что вам нравится, — говорит неверным голосом. Надо его как-то отвлечь, пока еще на ногах стоит.

— Давай это сразу в ванную, — прошу.

Одна я эту коробку не то что не подниму, а даже и не сдвину. Ну он, конечно, кивает и переносит ее куда указано, лавируя между прочими подарками, и на вид ему это стоит не больше усилий, чем перенести пляжный надувной мяч — размер большой, веса никакого.

Я тем временем берусь за тару поменьше в надежде, что там будет что-нибудь, не вызывающее у меня спазмов в кошельке. Ага, понадеялась одна такая. Там бук! Ну что ж, это сильно облегчает жизнь, хотя от Азамата я не ожидала. Его, по-моему, устраивало, что я к нему хожу за каждым письмишком.

Бук большой, диагональ побольше, чем у капитанского, но это и хорошо. Таскать мне его вряд ли придется, а большой экран удобнее, да и по клавишам попадать… сенсорные ведь небось. Открываю на всякий случай — ба, да там альтернатива! Встроенная сенсорная клавиатура и подключаемая человеческая! Вот это я понимаю: все продумано. Азамат уже опять пробрался к двери, и я поднимаю на него затуманенный счастьем взгляд: